Трагическая история гибели Дмитрия Лысаковского, известного под позывным «Гудвин», и его боевого товарища с позывным «Эрнест» всколыхнула не только военное сообщество, но и широкие круги общественности. В составе 87-го ОСП 1-й Славянской ОМСБр они собрали команду профильных специалистов: пилотов различных типов БПЛА, инженеров, механиков, техников, сапёров и связистов. Эта команда, по словам знающих людей, была слаженной и эффективной. Однако несколько дней назад её расформировали, а бойцов отправили в штурмовики. Эрнест и Гудвин, как и их товарищи, ушли на позиции и погибли.
Его предсмертное видео, в котором он обвинил командира полка в преступных действиях, вызвало бурные обсуждения и стало причиной начала официального расследования. Дмитрий Лысаковский, записывая своё обращение, знал, что может не вернуться с выполнения очередного задания. В нём он прямо заявил, что командование полка преднамеренно расформировало его расчёт дальнего БПЛА, а бойцов, обладавших важными техническими навыками, отправили на штурмовые позиции, где они и погибли. Эти обвинения стали шоком для многих, кто следил за успехами группы Гудвина на поле боя.
Он открыто говорил о крышевании наркоторговли в полку и утверждал, что ближайшее окружение командира связано с западной разведкой. Это заявление прозвучало как гром среди ясного неба, и отмахнуться от него было уже невозможно. Но самым возмутительным фактом стало то, что расчёт, который передавал координаты для ударов по врагу, оказался расформирован. Как только бойцы начали эффективно выполнять свои задачи, командование перевело их в штурмовые подразделения. Казалось бы, это решение не имело логического объяснения, кроме как личные мотивы командира полка.
Параллельно с этим, Гудвин обвинял командование в воровстве гуманитарной помощи, которая предназначалась для солдат. Он говорил о махинациях с восстановленными коптерами, которые волонтёры из группы «КатяВаля» выдавали за новые. Всё это лишь подогревало атмосферу недоверия и страха среди бойцов, которые, по сути, оказались под постоянной угрозой не только со стороны врага, но и со стороны собственного командования.
После публикации видео Лысаковского, волонтёры и командование полка поспешили оправдаться, утверждая, что расчёт БПЛА не существовал по штатному расписанию. Однако многие были готовы оспорить это заявление, так как Гудвин и его товарищи, хоть и неформально, но эффективно собирали и использовали дроны для разведки. Документальные доказательства их работы говорили сами за себя. Всё это привело к тому, что Министр обороны Белоусов поручил начальнику Генштаба ВС РФ вместе с контрразведкой ФСБ разобраться в ситуации, связанной с информацией о гибели военных с позывными Эрнест и Гудвин и провести всестороннее расследование. В задачу комиссии вошло выяснение всех обстоятельств, связанных с гибелью бойцов на Покровском направлении, а также проверка обвинений в адрес командира полка.
История расчёта БПЛА, которым руководил Эрнест, остаётся в памяти как пример слаженной и высокопрофессиональной работы. Пилоты, инженеры, механики — все они занимались разведывательной деятельностью, принося неоценимую пользу на Северном, Тоненьком и Уманском направлениях. Их усилиями были обнаружены и уничтожены важные цели, включая танки и системы РСЗО «Хаймарс». Однако новый командир полка, известный под позывным «Злой», расформировал расчёт и отнял у них всю материальную базу, отправив людей на передовую, где они погибли. Это решение возмутило многих — ведь бойцы, которые могли бы продолжать выполнять ключевые задачи по разведке, оказались на штурмовых позициях, не имея должной подготовки.
Бывший начальник связи 87-го отдельного стрелкового полка поделился деталями трагических обстоятельств гибели Эрнеста и Гудвина, он утверждает, что формально Эрнест числился командиром снайперского взвода, но в его распоряжении не было ни одного обученного снайпера, ни снайперского вооружения, даже стандартной СВД. В таких условиях выполнение задач по штату было невозможным.
Их отправили на разминирование и сбор боеприпасов — задачи, которые должны выполнять сапёры, инженеры и специально подготовленные люди. Однако украинские дроны, имевшие полное превосходство в воздухе, решили их судьбу. Гудвин получил ранение, находясь наверху, а остальные бойцы укрылись в подвале. К сожалению, Гудвина спасти было невозможно — он сгорел, попав под термитную смесь. Остальных же людей можно было вытащить, но один из бойцов, пытавшийся расчистить завал, не справился с задачей. Дом, на который сбросили бомбы, сложился, и без эвакуационной команды, которая не была организована вовремя, они погибли.
Подобная трагедия уже происходила в других подразделениях. Например, командир морского спецназа с позывным «Комендант» также столкнулся с предвзятым отношением командования после успешных операций. Он уничтожил украинский спецназ на Херсонском направлении, но вместо признания его заслуг, его подразделение было расформировано. Личная вражда и неприязнь командования нередко становились причиной разрушения боеспособных коллективов. В этой связи, многие начинают задумываться о том, что в основе подобных решений лежат не столько стратегические интересы, сколько личные мотивы.
Вопрос о том, насколько целесообразны такие действия командования, остаётся открытым. Специалисты, обладающие уникальными навыками и опытом, становятся штурмовиками, выполняющими задачи, к которым они не подготовлены. Это не только снижает эффективность армии, но и ставит под угрозу жизни тех, кто мог бы продолжать выполнять важные задания в тылу. Трагедия Гудвина заставляет задуматься о том, насколько важны отношения внутри военных подразделений и какова цена личных амбиций отдельных командиров.
Многие добровольцы, контрактники и специалисты, наблюдая за подобными историями, начинают сомневаться в том, стоит ли идти на службу, зная, что их вклад может быть обесценен, а их жизнь подвергнута неоправданному риску. Общественное мнение уже сформировалось: такие случаи не должны оставаться безнаказанными, и те, кто допустил подобные трагедии, должны ответить перед законом.
Текст подготовила Жанна Бешта